Давно известно, что история всех народов пишется её королями. И не только пишется, но и воплощается в храмах и дворцах, песнях и книгах, произведениях живописи и монументального искусства. Умные правители сильно загодя думают о том, как к ним будут относиться потомки. И всячески приукрашивают свою роль в истории. А самые продвинутые стараются связать со своими именами целые эпохи. Для чего не жалеют средств и создают национальные музеи.
Ровно так поступил брат Наполеона I, король Голландии Луи Бонапарт, основавший в 1808 году в Амстердаме Рейксмюзеум. На тот момент этот королевский музей олицетворял многочисленные достижения в искусстве этой небольшой, но безумно амбициозной Европейской страны, фиксировал высочайшие стандарты и вкусы голландского двора. Экзотичные безделушки, археологические артефакты и предметы декоративно-прикладного искусства из колониальных стран Востока и Азии дополняли коллекцию, придавали ей изысканность и шарм.
Сейчас Рейксмюзеум – главное место в Амстердаме. Отсюда принято начинать знакомство как с городом, так, собственно, и со страной. В музее хранится вся значимая голландская живопись, и в первую очередь работы Рембрандта Харменса ван Рейна, Яна Вермера, Франса Халса, Питера де Хоха, Яна ван Скорела, Бартоломеуса ван дер Гельста… И еще десятка три живописцев с фамилиями, которые, даже если захочешь запомнить, все равно потом не выговоришь…
Но о картинах-то их вы наверняка слышали. Или даже видели в журнальных репродукциях. «Ночной дозор» вам что-нибудь говорит? Это — Рембрандт. «Молочница», «Девушка с жемчужиной» — Вермер. Те самые произведения, которые стали эталонами целой школы голландской живописи 17 века. Но выделять какие-то работы из общего ряда трудно. Да и надо ли? Лучше рассматривать их в контексте истории, относясь картинам не только как к произведениям искусства, но и документальным (в условном, конечно, смысле!) картинкам эпохи.
И тогда вас ждут кое-какие открытия. Голландская живопись, став самостоятельным течением, очень подробно, если не сказать – скрупулезно показывала жизнь обычных бюргеров, ремесленников, купцов. В бытовых сценках легко читаются обычаи и нравы того времени. А названия говорят сами за себя, прямо как заголовки в газете или журнале: «Торжество по поводу подписания Мюнстерского договора», «Урок анатомии доктора Тульпа», «Мельница в Вейк-бей-Дюрстеде», «Встреча офицеров роты святого Адриана в Харлеме»… Надеюсь, у вас богатое воображение и вы уже поняли, о чем речь в этих картинах.
Среди многих отсмотренных голландских художников, мне лично запомнился один из них — остроумный Ян Стен, который часто писал свои сценки с натуры в кабаках, на постоялых дворах. В Рейксмюзеуме экспонируется его «Клетка в с попугаем». Простая бытовая сценка, но, чуть задержавшись, вы как будто переноситесь в то время — на кухню постоялого двора, где мужчины режутся в какую-то настольную игру, мальчишка кормит кошку, одна женщина жарит на печи устрицы, а другая стоит к нам спиной и дразнит попугая. И всем, наблюдающим за ней, весело. Уверен, и вы, постояв немного у картины, начнете улыбаться…
В этом, наверное, и есть великая сила искусства, когда чужие чувства и эмоции становятся понятными и другим, несмотря на различные национальные и исторические традиции. И художникам Возрождения это удавалось как никому. Но и не только это. Переходя из зала в зал Рейксмюзеума, вы не сможете остаться наедине. И вовсе не из-за толпы таких же, как и вы, туристов. Картины тоже будут смотреть на вас. Изучать, насколько вы зрелы, чтобы увидеть в них главное, может быть, то самое сокровенное, что владело мыслями художников где-то здесь рядом — в Амстердаме или его окрестностях, но триста с лишним лет назад.
Почему это важно? Потому что только тогда становится понятно, что ты вовсе не пуп земли. И твои проблемы и текущие потери – семечки в жерновах истории. Что твои привязанности и приобретения так же неизбежно конечны. И никаких шансов прожить жить как-то иначе. Вы же не принцы крови, чтобы подрасти и переписать историю заново.
Но глядя на портреты или жанровые сценки эпохи Возрождения, которая совсем не случайно называется теперь так, можно хотя бы прийти к простой мысли, что самое главное в твоей жизни есть только здесь и сейчас. Что в любое историческое время есть смысл и жить, и радоваться этому! А собственную вечность постараться воплотить в полезных делах или, хотя бы, — в потомках!.. Ну, что ж — неплохая идея, пойдем реализовывать!..
